ВАЛЕРИЙ И ИРИНА ЯНКОВСКИЕ. Из книги "Жили-были харбинцы"

В начале двухтысячных годов мы перебрались из города Находки в старинный русский город Владимир. Привело нас туда желание наших детей, живущих в Латвии – поближе жить к центру России, чтобы потом снова вернуться к нашим ребятам, которых мы, уезжая в девяностых, оставили в Латвии. Но, вернуться снова в Латвию было в то время невозможно, граница уже была на замке. И хотя наши дети жили там, перебраться снова к ним было нельзя, не было Закона о попечительстве детей над престарелыми родителями. И нам четыре года предстояло ждать, пока в 2005-м году не вышел Закон.

Как мы оказались во Владимире – длинная история. Известное дело – 100-летний юбилей нашего Харбина собрал многих из нас, харбинцев, на празднование этой круглой даты в Москву. И здесь повстречались через много- много лет бывшие земляки, разбросанные по всему миру в 50-е – 60-е годы из Китая. Здесь я повстречалась, опять же, через толщу лет со своей детской подружкой и соседкой в Модягоу по Ротной улице – Лилей Анон. Вот она-то и обмолвилась, что живёт с семьей во Владимире и очень бы хотела, раз мы собираемся двигаться с Дальнего Востока, то наилучший вариант для нас – купить жильё во Владимире. Город древний, русский, с множеством храмов, да и всё же «Золотое Кольцо» России! А уж и вместе бы землякам оказаться, да пожить рядом, это было бы здорово! Недолго размышляя, наш сын нашел там квартиру, а вернее, коробку в строящемся здании квартир на продажу. При покупке будущей квартиры Володя поторопился, его уверила риелтор, что не пройдет и года, и можно будет в ней поселиться. Тем более, это самый центр города – проспект Ленина! Но, не тут-то было! В строительстве, а вернее, во внутренней отделке дома, всех коммуникаций и пр., не было, как конца, так и края! Оставалось перебиваться на съёмной квартире, кишащей тараканами, в наступившей летней жаре. Через два месяца пришел наш багаж, и совсем стало «весело» с ящиками, коробками и тюками!

Так мы прожили все лето в жаре и в страшной тесноте. Но, рядом, на проспекте Ленина, жили теперь уже наши самые родные и близкие Харбинцы: Лиля – Людмила Карловна Анон и Игорь Николаевич Бунякин и их единственная дочь Женечка. С Лилей мы были связаны нашим детством на Ротной улице, когда она со своим кузеном Толей не брали меня в свои игры, но зато баловали сказками болтающуюся под ногами маленькую соседку. А, уж Игорь, это сын моего учителя географии Николая Константиновича Бунякина, у него мы учились, когда школа наша в то время, в 1947 году, находилась в одном из зданий бывших Коммерческих училищ на Большом Про- спекте.

Так возобновилась наша давняя связь по Харбину, и мы всё время общались, часто бывая друг у друга в гостях, да и так забегали по всякому случаю и без него. Мы вновь почувствовали,  как  хорошо  и  здорово,  что  мы  снова встретились, ведь было столько общего в наших разговорах и воспоминаниях.

Было время, мы надолго расстались с ними, уехав из Модягоу в Саманный городок. Лиля была девушкой- красавицей, училась в ХСМЛе (гимназия – Христианский Союз Молодых Людей), потом в Северо-Маньчжурском университете, а я находилась ещё в том возрасте, когда хочется по деревьям полазить, ведь в это время разница между людьми в 4 года чувствительна.

Но вот, связь между старшими членами семей не прерывалась. К нам частенько прибегала, именно, бегом из Модягоу в Саманный городок, их бабушка Мария Паладиевна! Она была скорая на ходьбу старушка. Бывало, прискочит, напьется чайку с вареньем или с мёдом, намазывая на хлеб, и скажет: «Катенька, вкусно, ну, совсем, как пирожное!»

Жизнь надолго разлучила наши семьи. Анон и Бунякины уехали в город Дальний, а оттуда на целину. И все же, он, Харбин, снова соединил нас! Так мы прожили во Владимире бок-о-бок четыре года. Но, 2001-й год остался в недоброй памяти. В августе еще ничто не предвещало беды, отпраздновали день моего рождения, собравшись в нашей тесной, жаркой квартирке на Василисиной улице, с китайским обедом, который я специально приготовила ради них, наших земляков. Из Москвы приехала и Лора Пешкова, моя старая харбинская приятельница. Вспоминали ушедших близких, да и ныне здравствующих друзей.

Наступивший сентябрь принес беду – 11 сентября террористы взорвали два небоскрёба в Нью-Йорке… Беда пришла и в наш город, как только это случилось. Спешно начали подниматься цены на всё: на квартиры, на дачи, на машины и гаражи! Это страшное событие коснулось и нас.

Я ходила почти ежедневно на стройку будущего дома, к хозяину этого строительства, снова и снова. Всё было тщетно, заколдованный круг, а мы – обманутые дольщики. На семейном совете решили, что нужно не ждать, а спешно покупать другое жильё. Но, цены выросли до небес, и тех, оставшихся от продажи в Находке квартиры, денег, не хватило бы даже на курятник!

Лето было в разгаре, а мы, в невыносимой жаре, в неописуемой тесноте ютились на съёмной и без того тесной квартирке. Давило до помрачения разума обилие ящиков, узлов, коробок, нас, пленников случившихся обстоятельств. Девушка, риелтор нашего сына, так непростительно на- вязавшая ему наши неудобства, уже сама была не рада и пыталась помочь нам хотя бы найти необходимый выход покупки жилья, так внезапно поднявшегося в цене из-за заокеанской случившейся трагедии. Наконец, на горизонте появилась возможность предполагаемой покупки, и мы с ней пошли смотреть подвернувшийся вариант. Квартира была дорогая ещё и потому, что был центр города, генеральский дом, с довольно приличным ремонтом, да и просторных две комнаты и кухня, аж в 12 квадратов, красота! Но, денег в наличии было, до обидного, мало, их не хватало почти половину. И хозяйка согласилась ждать, это был наш обоюдный интерес.

Время неумолимо бежало. Мы общались с Бунякиными постоянно, часто собирались играть в мачжан (маджан?), стали самыми родными, помогая и словом и делом. Как-то раз гадали, кто здесь, во Владимире, может жить из наших харбинцев? Оказалось, одна старушка на пенсии, когда-то работавшая медсестрой. Но, она с родителями ребёнком приехала из Харбина в СССР в те годы, когда их, советских железнодорожников, возвращали из Китая на родину. Встретились и пообщались, уже никого из тех людей, знавших и помнящих Харбин и жизнь в нём, не было!

Да, здесь живёт Янковский, он писатель, но он не из Харбина, а из Северной Кореи. Они очень интеллигентные и интересные люди с необычной судьбой, – сказала Лиля.

Как бы познакомиться с ними, он наверно не один здесь? – спросила я.

Да, мы иногда общаемся по поводу нашей газеты

«НСМ» (На сопках Маньчжурии), газета из Новосибирска, там главный издатель наш харбинец Толя Петренко. Газета приходит мне, а я передаю им, нашим подписчикам. Вот так и познакомились, – рассказала Лиля.

Хорошо, как его найти, я бы с удовольствием позна- комилась с ним, – ответила я.

Я взяла у Лили телефон Янковского и позвонила ему. Мне ответил довольно бодрый и приятный мужской голос:

Да, конечно, я рад с Вами, харбинкой, познакомиться, приезжайте, пожалуйста!

И я поехала. Автобус от центра проспекта Ленина шел долго, можно сказать, на окраину города. Но, там оказался довольно густонаселённый, очень зелёный район с сов- ременными постройками и хорошей инфраструктурой.

Дверь открыл хозяин дома, мы представились друг другу. Первое сразу бросилось в глаза – подтянутость и обаятельная улыбка с первых минут. Валерий Юрьевич, так он представился, подал мне руку и поцеловал мою:

– Пожалуйста, проходите, это моя супруга Ирина Казимировна, очень рады землякам! Мы хотя и не из Маньчжурии, но, я не раз бывал в Харбине и Гирине, да и в Шанхае тоже.

Во всем его обличии было много благородной стати, огромного обаяния, и я тут же невольно подумала: «Да, женщины сохли по Вам, уважаемый!».

Ирина Казимировна уже была в том состоянии, когда надо бы, но невозможно встать и походить, коляска приковала  её  к  сидячей  жизни.  Она  с  первых  слов расположила симпатию к своей особе, как-то спокойно сразу дала мне понять, что я не чужая, и со мной можно не замыкаться. Она закурила сигарету и, слегка затянувшись, затушила её. И во всё время нашей беседы она не раз бралась снова за мундштук. Во время нашей беседы я увидела в ней, в первую очередь, высокий интеллект, приобретённый всеми жизненными ситуациями, начитан- ность и грамотность. И, несмотря ни на что, она была бывший узник, попавший волею судьбы в тюрьму в девическом возрасте и отбывший долгий срок в заточении, но, казалось, всё равно была уверенно спокойна и удовлетворена оставшейся жизнью.

В этот первый день нашего знакомства мы узнали друг о друге так много, на столько, что можно было с успехом по начатой канве наших трёх судеб, уже довольно ясно заполнить каждую из этих частей с мельчайшими до- полнениями.

Мы пили чистую и удивительно приятную самогонку, которую Валерию Юрьевичу с благодарностью готовят его друзья, местные любители охоты, потом пили кофе!

Но и это еще не факт,– признался он,– с Приморья присылают женьшеневую и другие настойки, такие, как из корней Элеутерококка, Ливзеи, Лимонника. Да, пришло мне на ум, с этим можно и не 100, а больше лет сохранять бодрость и здравый рассудок! Валерий Юрьевич, казалось, прочёл мои мысли и добавил:

Когда мы с родителями жили в Приморье, по весне обрезали у оленей их панты и пили эту живую кровь. Да и женьшень искусственно выращивали и чаи из него гоняли. А охота в Северной Корее на зверя в тайге, дух ее, дух природы – все это давало невиданную силу энергии, можно было, не уставая, сутками преследовать хищного зверя, находя его.

Говорили обо всем – о прожитой насыщенной нашей жизни с огромным жизненным багажом всех нас троих, о настоящем, он был в постоянном порыве, все время строчил свои статьи на пишущей машинке, упорно не желая перейти на компьютер и для верности отдал его сыну Арсению… Я выглядела «девочкой» возле таких солидных людей, обремененных тяжелыми годами заточения в лагерях, с суровой жизненной школой, но не прогнувшихся ни перед чем.

В первый же день нашего знакомства они доверили мне свои секреты, мы уже знали друг о друге почти всё!

Валерий Юрьевич сказал, что рядом с ними живет семья их сына Арсения и недавно родившейся их внучкой, но есть еще старшая внучка Ева от первого брака сына, живущая где-то у Черного моря. Арсений пишет неплохие стихи, но он не очень здоров. Сказались его младенческие годы, когда он был оставлен на воспитание во Владимире, а они с Ириной должны были оставаться в Магадане, окончательно поселились в городе Владимире после освобождения.

Но вот, дела минувших дней, они в недоброй памяти у Ирины Казимировны. И каждый год в день Памяти сталинских узников она прикрепляет к груди листок с номерным знаком узника лагеря. Накрывается стол, зажигается свеча в память об ушедших…

«Ирина Казимировна Янковская (урождённая Пиотровская) была арестована в начале войны в 1941 году по «модной» в годы советской власти статье 58-10, часть первая. 58-11 и 17-58-8 УК РСФСР за антисоветскую агитацию и участие в антисоветской группе». Группа состояла из школьников 9-10 классов, а «участие» Ирины Пиатровской заключалось в том, что на дне рождения одноклассника в 1940 году она прочла стихотворение запрещенного поэта Есенина «Возвращение на родину». В 1956 году все участники были полностью реабилитированы, некоторые посмертно…

А как сложилась Ваша судьба, Валерий Юрьевич? – спросила у него я. – Вы известный писатель и член Союза Советских писателей, вероятно, тоже большой жизнен- ный багаж нажили?

Он достал из шкафа книгу, его главная КНИГА ЖИЗНИ «От гроба Господня до гроба ГУЛАГа», и, сделав дарственную надпись, подал мне: «Наталии Николаевне, милой землячке – харбинете от автора». Я была удивлена очень непривычным обращением к даме «харбинета», но он ответил, что так во времена его молодости называли харбинок!

– Прочтите, пожалуйста, там вся моя жизнь и пре- красная, полная жизненных инсинуаций в корейской, японской действительности и, отчасти, в китайской, с воспоминаниями о жизни среди дикой таёжной природы, охоты на тигров. И горькая, бывшего в счастливом браке и не успевшего насладиться появлением на свет первенца- сына… Рано или поздно, но этому всему пришел конец. Были тяжелые годы заточения в лагере, побег и снова лагерь…

В 1956 году реабилитация, второй брак, второй прекрасный сын Арсений у них c супругой Ириной.

Янковские – это древний род пана Михаила, сына Яна, Михаила Ивановича Янковского – потомственного шляхтича Речи Посполитой. История древнего рода, написанная на пергаменте, гласила об участии предков в крестовых походах за освобождение от «неверных» Гроба Господня. Дед Валерия, еще, будучи студентом сельскохозяйственно- го института под городом Могилёвым, принял участие в Польском восстании 1863 года и был приговорен к восьми годам каторжных работ и отправлен по этапу в Сибирь. В то время о возвращении в Европу не было и речи, и он остался в России, в Читинской области.

Позднее, вместе с другом по камере, профессором биологии, получил предложение от ИРГО (Императорское Русское Географическое Общество) – обследовать бассейн Амура вплоть до берегов Тихого океана. Он развивает бурную научную деятельность. Его имя присвоено многим особям, открытым для науки: виды бабочек, птиц и жуков, отправленные в Варшаву, Петербург, Францию и Германию. Имя Янковского присваивается многим впервые открытым видам.

Затем жизнь в Приморье на полуострове Аскольд (ныне полуостров Янковского), здесь было огромное поле его деятельности – выведение новой породы лошадей путем скрещивания местных хилых с выносливой европейской породой, разведение в искусственных условиях женьшеня, наконец, прирученные стада оленей, где с успехом, не убивая животного, отрезали ему по весне панты.

Все это закончилось в 1922 году, когда имение было конфисковано, и семья была выдворена с полуострова в отплытие, как «голы-соколы», на шхуне и оказалась поселившейся в Корее, на долгие годы.

И жизнь снова началась с нуля. Ютились в корейской фанзе, ночуя на земле, пекли пирожки и продавали их в разнос. «Начали разрабатывать выделенный нам небольшой участок земли на холме маленького корейского порта Сейсин с двумя фанзами и площадкой на пустыре за городом» (прим. В.Ю.).

В дальнейшем построили  владение под названием «Новина», И оно на долгие годы стало своеобразным курортом для многих и многих, приезжающих из многих стран, отдохнуть и поохотиться в тайге на зверя. Были годы большого труда и выживания в незнакомой, но ставшей близкой чужой стране. Корейское население приняло их за своих братьев, во многом помогавших ему от набегов хищников – тигров и хунхузов. Среди аборигенов были охотники, принимавшие, зачастую, участие в многодневных преследованиях зверя. Главой семьи и разросшегося за годы немалого хозяйства был отец Валерия Юрьевича Юрий Михайлович Янковский, посвятивший всю свою жизнь охоте на зверя. Его книга «Двадцать лет охоты на тигров» стала своего рода бестселлером.

Все без исключения: дед Михаил Иванович, отец Юрий Михайлович, сын Валерий Юрьевич и дочь поэтесса Виктория, – все были талантливы. Написано множество рукописного материала дедом и отцом (к сожалению, в лихие годы все уничтожено цензурой, безвозвратно). Талант поэзии передался по наследству и сыну Валерия Юрьевича – Арсению.

С окончанием войны и победы над Японией в Корею пришла народная власть. Валерия, знавшего языки: японский, корейский, китайский, английский, взяли в Красную Армию переводчиком. В 1947 году он и отец Юрий Михайлович были арестованы и отправлены в ГУЛАГ. Младший брат Валерия Арсений с женой и жена Валерия Ирма с новорожденным сыном Сергеем перешли на территорию Южной Кореи и попросили политического убежища.

Прошли долгие тяжелые годы лагерей. В 1956 году они оба, отец и сын, были реабилитированы: отец Юрий Михайлович посмертно, сын Валерий – на поселение в Магадан. Здесь, живя и работая в местной газете, они с Ириной и поженились. Как они попали в славный город «Володимир», не запомнилось. Но, это настала другая, но- вая и последняя часть их жизни.

В далекой Канаде, в Северном Ванкувере, жил, уже сорокалетний, сын Валерия Сергей со своей семьей и старушкой – мамой Ирмой. С ними Валерию Юрьевичу посчастливилось увидеться после долгой и тяжелой разлуки через многие 40 лет, когда ему было разрешено в 1986 году получить визу в далекую Канаду.

В 1947 году они спешно расстались под угрозой ареста их всех в Северной Корее, где они с 1922 года благополучно жили, и эти годы, 25 лет, были самые насыщенные всевозможными жизненными событиями. Здесь были родные могилы, обжитый кров, жизнь, полная забот, труд- ные и порой опасные таёжные моменты. Дети Янковских здесь выросли и получили самую лучшую трудовую школу жизни в исканиях, потерях и находках, в печалях и в радостных событиях.

Всё рухнуло в мгновенье, и всему наступил внезапный трагический конец.

Всё в далеком прошлом, на дворе двадцать первый век. Город Владимир – жемчужина в «Золотом кольце» России, и в нем живут славные земляки, наши харбинцы.

Принялась за чтение книги «От гроба Господня до гроба ГУЛАГа», полученной в дар от Валерия Юрьевича. А жизнь плетет свои, только ей известные рисунки кружев. Не дает покоя вопрос, как быть дальше с жильём, уже близится осень, а скоро и белые мухи полетят… Возвращаюсь в действительность, невольно между строк мелькает вопрос, где позаимствовать недостающую сумму, хозяйка ждет и потеряет терпенье ждать…

А что, если обратиться с просьбой к нему? Господи, дерзновенная мысль! А все же, а вдруг?

Валерий Юрьевич, я к Вам с необычной просьбой: на покупку квартиры нам с мужем не достает 6 тысяч (ничего себе, валюты!), в ближайшее время вернём, как только,  так  и  сразу,  в  продаже  пустая  квартирная «коробка», – спросила я. Жду… Сейчас наступит решаю- щий момент – быть или не быть нам наконец под своей крышей. А цены бесконечно ежедневно растут…

Внешне спокойная моя душа, но на деле…

Хорошо. До завтра сможете ждать? – спрашивает он. – Я сейчас схожу в Сбербанк и закажу сумму на завтра, наверняка у них нет такой суммы в наличии, – говорит он спокойно, без тени вопроса, как будто это совсем обыден- ная тема.

Гора с плеч! И такое спокойное состояние, как будто говорим о совсем простых и ничего не значащих делах. Как, оказывается, все обстоит довольно просто, и это его спокойствие невольно переходит ко мне. А ведь мы с ними едва знакомы, он даже не спросил, ну хотя бы для приличия, уж не говоря о такой большой сумме, мой паспорт! Пришла к ним, можно сказать, с улицы, кто я такая, кто меня подослал, может быть, к ним, простым пожилым двум людям, преспокойно живущим и не чающим беды. Все это вертелось в моей голове, хотя и очень наивной по своей природе.

Завтра идем оформлять документы на покупку, – сказала я мужу. Он согласился с выбором, будущее наше жилье не видел и полностью доверил мне все формальности и не только. Он даже не спросил, какое есть основание для передачи такой суммы мне от Валерия, принял это, как должное! Впоследствии, все это проделанное, вся эта ма- нипуляция с деньгами, их передача мне и обратно, предстала в удивительном свете. Показалось, что в тот момент на нас нашло какое-то затмение, или надо сказать еще как-то по-другому, но я до сих пор не могу понять всего в том произошедшем удивительном случае.

С бутылкой «Наполеона», банкой ароматного достоного кофе «Карт Нуар» и замечательным тортом я явилась через 3-4 дня к Янковским. Как же Господь благословил все наши деяния, риелтор позвонила и радостно сообщила о продаже нашей квартирной «коробки», да еще с наваром 3 тысячи валюты! Какое счастье, что я быстро могу вернуть

долг этим благородным людям, подумала я! Они были выше всех пониманий долга и чести, они даже не допустили мысли, что могут быть запросто обмануты! А ведь в их жизни, я уверена, не могло быть без обмана и вероятно не раз, как и в моей, когда при жизни в городе Находка это случилось дважды почти подряд. Но, это другая история.

• Валерий Юрьевич, Ирина Казимировна, почему Вы так запросто доверили мне, незнакомой женщине, такую большую сумму? На моем месте мог бы быть, кто угодно, и вас обмануть мог сходу! Вы пережили за прошлые тяжелые годы всякое, как Вы даже расписку не потребовали, или документ?

Мы сидели на их маленькой кухоньке и пили «Наполеон» с ароматным кофе.

• Наталия Николаевна, уважаемая, у меня осталось то самое зрение, когда я, будучи бесшабашным молодым человеком, ходил с винтовкой по тайге, в преследовании очередного зверя, я «третьим» глазом мог видеть его, этого зверя, преследовавшего меня с тыла, – пошутил он!

Да нет! Я сразу понял, откуда Вы родом, я знал многих харбинцев и харбинское воспитание, там были люди чести и совести, порой данное слово значило гораздо больше, чем какая-то бумажка. Но, людям надо верить, и это главное. Тем более, моё чутье и прожитые немалые годы научили многому. Говоря это, он задумчиво продолжил:

Хотя, как сказать, и в Харбине были негодяи, да где их нет! Были и такие, что и сына Каспе убили… (примечание В.Ю.)

Итак, мы начали свою жизнь на новом месте благодаря этим двум незаурядным благородным людям. И еще был один неблагоприятный момент в квартире на нашей частной территории. Мы с недоумением восприняли городские новшества с телефоном. Оказывалось, что новым жильцам старый номер телефона уже перестал принадлежать, и нужно было платить баснословную сумму для покупки нового номера. Что делать? Без телефона не обойтись. И тут опять вмешался Валерий Юрьевич.

А дело было так. При встречах, которые уже стали частыми, мы много говорили, вспоминали об общих, оказавшихся знакомыми, фамилиях. В их, Янковских, окружениях, начиная с Читинской области, встретилась фамилия Синицыны. И оказалось, что их мать, всех детей Янковских, Маргарита Михайловна по отцу Шевелева, а по матери, т.е. бабушка Валерия, из семьи купцов Синицыных. Но, моя мама, урожденная Круль (ее отец тоже был ссыльный поляк из Лодзи), а ее мать, моя бабушка – Синицына, и они тоже родом из Читинской области! Кто знает, то ли однофамильцы, а то ли и родня дальняя. Проследить с ними их родство было и трудно и сопряжено с временем, хотя и давало повод для раздумий.

В дальнейших наших разговорах выяснилось, что фамилия Шевелёвы оказалась знакома моему мужу Ивану. Он юношей во время летних каникул в харбинском тех- никуме приезжал в поселок Тун-шан-туйцзы под городом Мукденом к своей матушке, в то время жившей и работав- шей в половине бывшего дворца Чжан-цзолина, у Бринера. Там он прирабатывал на заводе Бринера, тоже родственника Янковских, где управляющим одно время был Глеб Владимирович Шевелёв, племянник Маргариты Михайлов- ны Янковской и внук известного в конце девятнадцатого столетия великого китаеведа и промышленника по Шелковому пути Михаила Григорьевича Шевелёва. Вот так в городе Владимире интересно составились недостающие в этой мукденской истории пазлы!

Открылся «ларчик» визита к главе городской телефонной корпорации с письмом-ходатайством от Янковского помочь  нам  в  получении  нового  телефонного  номера!

«Глава» был немало удивлён, как это известный советский писатель Валерий Янковский, и вдруг у него объявились здесь, в городе Владимире, приятели, да еще и земляки! Да, всякое бывает, радовались мы и убеждались, что в жизни ничто не бывает случайным и все заранее предопределено Всевышним!